Утром следующего дня за завтраком царило молчание. Каждый что-то сосредоточенно жевал так, как будто это было самое важное занятие. Друг на друга старались не смотреть. Но вот процедура закончена и я слышу, как мама в прихожей сокрушается, что, мол, что она наделала, лишила себя юности, лишила студенческой жизни, в которой столько прелести. Папа молчал. Мне же самой стало гораздо легче, когда я сбросила с себя этот груз тайны. Я оделась и спокойно, впервые за долгое время, отправилась в институт и тут же села за первый стол. "Я должна учиться и должна рассчитывать только на себя",- приняла я тогда твёрдое решение, которому потом неукоснительно следовала.
В субботу утром папа разбудил меня неожиданно рано. Я удивилась этому, но удивилась ещё больше, когда услышала, почему. Он сказал, что они с мамой и, естественно, со мной хотят съездить на могилу, если уж я утверждаю, что я знаю, на каком кладбище она находится. Я согласилась, быстро оделась, вместе позавтракали и поехали, предварительно остановившись возле цветочного магазина и купив цветы. Мама прокомментировала это действие такой фразой:
-Всё должно быть по человечески, - но посмотрела на меня так, как будто хотела сказать "ну вот сейчас мы всё и выясним" и я поняла, что родители мне по-прежнему не верят.
Припарковав машину, идём между длинными рядами могил и, наконец, подходим к могиле Серёжи. Могила ухожена, на ней лежат свежие цветы.
-Вот она, - останавливаюсь я и мне становится так плохо, что я, видимо, бледнею, потому что папа испуганно хватает меня под локоть.
-Ты что? Ты что? - бормочет он, видимо он уже и сам не рад этой затее. Я плачу и тогда они оба становятся с двух сторон и обнимают меня за плечи. Мы долго так стоим. Сзади раздаются шаг, я оглядываюсь и вижу Анну Павловну. Радуюсь её появлению.
-Знакомьтесь, - это Анна Павловна, я вам о ней рассказывала, а это мои родители, - представляю я.
Происходит обмен рукопожатиями, потом воцаряется неловкое молчание, из которого первой выходит Анна Павловна. Она участливо берёт меня за руку и спрашивает:
-Как ты себя чувствуешь, Лиза? Тошнит уже меньше?
-Да, меньше - отвечаю я и вижу, что мама напрягается. Ей, видимо, неприятно, что кто-то чужой узнал раньше о том, что со мной случилось, но Анна Павловна тоже догадывается и, взяв маму под локоть, уводит её вперёд, мы с папой идём следом и молчим. Но вот он обнял меня и сказал:
-В общем, я не в восторге от того, что с тобой произошло, но кто-то должен взять на себя ответственность и я готов это сделать. Должен сказать, что я рисовал для тебя совершенно иные перспективы, но что же делать, будем жить дальше с тем, что есть.
-Спасибо, папа, - говорю я и крепче прижимаюсь к его руке.
Видимо, наличие могилы и своевременное появление Анны Павловны успокоили родителей и стали мы жить-поживать почти как в старые добрые времена, но постоянная грусть терзала меня. Родители не хотели, что бы я ходила на кладбище, они считали, что это принесёт отрицательные эмоции для ребёнка, но я их не слушала и как только выдавалось свободное время, ехала на могулу Сергея.
На обеденном столе появилось блюдо, в котором постоянно лежали фрукты с рынка, но я не хотела их, и мои прихоти постоянно донимали меня. То мне вдруг хотелось маринованных грибов и Зоя со всех ног неслась их искать.Я съедала несколько кусочков и мне вдруг начинало хотеться мочёных яблок, или клюквы. Самым интересным стало моё желание съесть грушёвый джем с чёрным хлебом, хотя раньше я его никогда не ела, потому что не любила. Те, кто уже был в моём тогдашнем положении, поймёт меня, а те, кто ещё не был, ощутит это сам, когда придёт время. Токсикоз донимать перестал и я, наконец-то могла уже есть нормально, но мама всё время напоминала мне о том, что чем больше будет ребёнок, тем тяжелее будет его рожать. Но я всё-время так хотела есть, что приноровилась делать это тайком, как будто это могло спасти меня от лишнего веса. Мама же сводила меня к своей портнихе и она нашила мне халатов, комбинезонов, сарафанов, блузок и платьев, но мне быстро вся одежда стала узкой и пришлось ещё через месяц кое что добавить к моему гардеробу. На курсе как-то так дружелюбно отнеслись к беременной студентке, потому что студенты вообще народ демократичный, пораспрашивали, почему не ношу обручальное кольцо. Сослалась на то, что распухли пальцы. Попросили показать фотографию мужа, показала фотографию Серёжи, которую мне дала Анна Павловна. На этом интерес ко мне пропал, у каждого были свои студенческие проблемы, в виде хвостов и любовных дел. Как-то забежала Маша-моя лучшая школьная подруга. Она училась в другом институте и там же учился «мистер выпускник Борис» и Маша мне все уши прожужжала восклицаниями: «А вот у нас, а вот у нас!» Она даже пообещала приходить и помогать возиться с ребёнком. Своё обещание она сдержала и даже действительно один раз приходила и мы сходили вместе погуляли, а потом у неё просто не было свободного времени. Первую сессия сдать я успела и однажды вечером, когда родители были в гостях, оставив со мной Зою, начались схватки и перепуганная Зоя вызвала «скорую».
Утром уже было всё позади, роды были тяжёлыми и после всех необходимых процедур, меня перевезли в одиночную палату рядом со столом дежурной сестры. Я слышала телефонный звонок и слышала, как медсестра ответила, что да, уже родила, роды прошли успешно. Роженица чувствует себя хорошо. Её, видимо, о чём-то спросили и она ответила, а потом слышу, она громко так кричит : «Алё-алё, куда же вы пропали? Я же вам сказала, что родилась двойня!
Потом уже дома, наша Зоя сказала мне, что любили мы друг друга одинаково, потому и родилась девочка и мальчик. В народе говорят, что рождается первенец того пола, кого сильнее любят.